Написано для Mademouiselle_de_Rueil

[korkar2]

Название: без названия, рабочее было "Муха в сетях паучьих")
Автор: Аллорет НКеллен
Бета:Mademouiselle_de_Rueil
Рейтинг: НЦ 17
Пейринг: Кардинал/миледи
Жанр: ангст, драма
Описание: миледи чувствует к своему патрону нечто большее, чем просто уважение...
Дисклаймер: моего нихрена нету, всё папулинодюманское, моя тока насквозь больная фантазия.
Примечание: изменила концовку слегка по просьбе и бете Mademouiselle_de_Rueil.

-Значит ли это, монсеньор, что вы отдадите мне жизни тех людей, о которых я прошу?
-Быть может...миледи Винтер...быть может...
...Странное ощущение эйфории сменилось смертельной усталостью, когда она заметила его взгляд, скользнувший по её лицу. Он отвернулся достаточно быстро, чтобы она могла просто не заметить этот взгляд. Она знала, что он никогда не попросит её об этом, никогда даже не намекнет. Как ни странно, это будоражило, будило желание узнать о тех тайнах, что скрывались под красной кардинальской сутаной, а так же в этой красивой (действительно красивой) голове. Миледи внезапно ощутила странное разочарование. Да, он красив. Да, она была любовницей по его приказу, Бэкингема, Лаво, многих других. Для него она была лишь орудием в его планах. Но никогда он не намекал даже на то, что она имеет нечто привлекательное для него самого. Он словно бросал ей вызов своей холодностью.
-Вы чем-то встревожены, милорд?- её голос был так тих, что он едва смог расслышать его.
Он бросил на неё острый взгляд, словно пытался понять, что у неё на уме.
-Ничего...тревога- это обычное состояние для меня, - он едва заметно улыбнулся уголком рта. –Но что это, вы беспокоитесь обо мне?
-Да, монсеньор...- она едва выдохнула эти слова.
-Забавно...никогда не считал вас настолько чувствительной, - теперь уже он улыбнулся, словно позабавленный действительно отличной шуткой. –Или это снова какая-то игра с вашей стороны?
-Думайте, что хотите, монсеньор, - прошептала женщина, опускаясь на колени возле кресла и внезапным движением прижимаясь губами к тонкой изящной руке, лежавшей на подлокотнике. Затем вскочила, развернулась и удалилась, вцепившись в свой веер с такой силой, словно он был единственной соломинкой, способной удержать её душу, внезапно оказавшуюся во власти светлых глаз её покровителя.

Той ночью во сне она опять бежала от человека с раскаленным клеймом в руке, отчаянно крича и задыхаясь от страха. Падала, поднималась, и снова бежала. А он шел следом, неумолимый и громадный, как скала, и топот его сапог отдавался ледяным ужасом в её помраченном сознании. Но вот впереди возникла высокая фигура, и она устремилась вперед, задыхаясь, в отчаянной безнадёжной попытке спастись, повалилась к его ногам, видя лишь край красной сутаны. Обняла колени, в мольбе прижавшись к ним измученным лицом.
-Спасите...молю...
Топот внезапно стих и, обернувшись (для этого ей пришлось преодолеть свой ужас), она поняла, что её враг замер, не добравшись до неё всего несколько шагов. Затем повернулся и понуро потащился прочь. Она медленно подняла голову и уперлась взглядом в чистые серо-голубые очи, глядящие с усталого красивого лица. А потом в изнеможении снова уткнулась в его колени и разрыдалась. От собственных рыданий проснулась и уже лёжа в темноте, лишь судорожно сжимала край покрывала, шепча «Монсеньёр...о, монсеньор...»

Очередной визит в покои негласного властелина Франции состоялся вечером третьего дня после того, как она решилась высказать монсеньору свою просьбу. Трепеща от того, что снова увидит его, уже другими глазами, миледи Винтер вошла в комнатку. Кардинал стоял у камина, грея руки у огня. При виде пришельцы он улыбнулся, и леди Винтер показалось, что в его улыбке чуть больше тепла, чем обычно. Приободрившись, она подошла и, преклонив колени, поцеловала его изящную руку, чуть дольше, чем это было необходимо, задержав её в своей.
-Чем могу служить, монсеньор?- она постаралась, чтобы её голос не дрожал.
-Присядьте, миледи, - его голос был тихим, но ей показалось, что в нём прозвучали новые нотки. По спине женщины пробежали мурашки. Неужели отозвался? Отозвался на её молчаливый зов, на страстное желание её сердца, которое впервые посетило что-то, близкое к настоящему чувству, а не мимолетному увлечению. Даже де Вард казался ей теперь всего лишь приятной игрушкой, тогда как сейчас перед собой она видела великого человека, как никто достойного, чтобы его любили. Она внезапно ощутила жгучую зависть к мадам Д,Эгийон, добившейся благосклонности Армана. Миледи застыла, с трудом сглотнув комок, подкативший к горлу. Мысль о всесильном кардинале просто как о мужчине по-имени Арман подействовало как удар кнута, на какое-то время оглушив женщину.
-Вам нехорошо?
Она покачнулась и едва не упала и потом не могла понять, как так вышло, что стоял он у камина и вдруг оказался рядом и его руки обхватили её талию. Глова мужчины низко склонилась над прелестным лицом женщины. Оглушенная, ошеломленная собственными ощущениями, возникшими от прикосновения этих рук, миледи подалась навстречу своему патрону и...натолкнулась на насмешливый взгляд серо-голубых глаз. Женщина отшатнулась как от удара, вырвавшись из объятий и оправляя на себе платье. Её била дрожь, но она поспешно отступила в тень, чтобы не было видно краски, залившей её лицо и дрожащих рук. Кардинал остался стоять на месте.
-Со мной всё в порядке, монсеньор!- холодно произнесла женщина и с удовольствием отметила, как румянец сбежал со щек мужчины. –Я не нуждаюсь в поддержке!

Шли дни, но даже поклявшись самой себе изгнать эту страсть из своего сердца, миледи не могла думать ни о чем ином. кроме сильных рук, насмешливых светлых глаз и пряного аромата, исходящего от мужчины, который умудрился сделать то, что ещё никому не удавалось.
До поездки в Англию оставалось совсем немного. Миледи, не находя себе места от пожирающего её душу огня, металась как раненая львица. При встречах с его преосвященством. она держалась подчеркнуто холодно и не могла не заметить, что это нервирует кардинала. Это было лишь тонкой струйкой ключевой воды в бушующее пламя её уязвленного самолюбия. Всё это закончилось, как ни странно, в вечер перед отъездом, когда она пришла за последними инструкциями. К её удивлению в кресле у камина сидел вместо кардинала какой-то мужчина, одетый в свободную рубашку, она видела длинную ногу в сапоге и изящную кисть, свисающую с подлокотника. И ей понадобилось всё самообладание. чтобы не вскрикнуть, когда он поднялся ей навстречу. В этой одежде он совсем не походил на облеченного властью человека, перед которым трепетала Франция, и которого боялись соседи. В простой одежде дворянина он выглядел всего лишь мужчиной. Бесконечно желанным, ослепительно прекрасным. Внутри у неё всё перевернулось, когда он шагнул к ней и опустился на колено, взяв её руку. Его губы опалили её ладонь. Задохнувшись, она подалась назад, но он так и не выпустил её руку из своей.
-Монсеньор, что вы делаете?- её хриплый шепот сорвался в стон. –Зачем?
Он стремительно поднялся, и спустя мгновение она уже билась в его объятиях, словно бабочка, угодившая в сачок ловца. Он не ответил на её вопрос, но теперь его губы обожгли её уста, впившись в них с горячностью томимого жаждой путника, склонившегося над источником. И она не смогла противиться этой жажде. Приоткрыв губы, она позволила ему окунуться в нежный шелк её рта, ощутить вкус жасмина и корицы. Он буквально впился в неё, держа одной рукой за талию, второй разворошив прическу и распустив по спине золотистые локоны.
-Я не знаю, - простонал он, наконец оторвавшись от её губ, - если это колдовство, то вы преуспели в нём...я не могу без вас, я вижу вас во сне, я брежу вами...
-Боже правый...монсеньор...- едва слышно выдохнула она, чувствуя, как сознание взрывается ослепительно ярким блаженством от его слов. Потянулась, обвивая его шею обеими руками. Этого оказалось достаточно, чтобы он подхватил её как пушинку и понёс к забранному занавесками алькову.

...Его губы были пламенем, на которое она летела, подобно ночному мотыльку. Чуть отстранившись, она жестом попросила пустить её, и он исполнил просьбу. Он стоял перед ней, бледный, с горящими глазами. Его грудь под белой рубашкой бурно вздымалась, но он не делал попыток снова схватить её. Женщина осторожно, боясь оборвать протянувшиеся между ними нити взаимопонимания, коснулась его плеча, нежным ласкающим движением провела по шее.
Затем отстранилась и взялась за застежки на платье. Пальцы дрожали от волнения. Спустя мгновение тонкие пальцы накрыли её руки сзади- её возлюбленный пришел ей на помощь. Скоро платье кучкой шуршащей ткани упало к ногам. Мужчина обнял её сзади, зарывшись лицом в пышные волосы. От его прикосновений по телу женщины пробегали мурашки. Она откинула голову чуть вбок, позволяя волосам стечь по левому плечу, подставляя шею для поцелуев. Он немедленно воспользовался её молчаливым предложением, и миледи всхлипнула, задохнувшись, когда он накрыл губами пульсирующую жилку на её тонкой шее. Легкие касания языка напоминали игру змеиного жальца. Изнывая от жажды, миледи попыталась повернуться, но мужчина пресек её попытку. Наклонившись, он поднял одну из лент, составлявших часть её наряда, и неторопливо, аккуратно привязал запястья женщины к небольшому крюку для одежды. Миледи едва не застонала от разочарования, когда он выпустил её из объятий. Словно во сне она позволяла ему творить с собой всё, что ему приходило в голову. Но сейчас, стоя с поднятыми кверху руками, нагая и связанная, она вдруг ощутила себя такой уязвимой.
Она слышала, как он наклоняется, вороша одежду, но не оборачивалась. И когда первый удар тонкого ремня заставил её содрогнуться от боли, она прикусила губу, чтобы только не вскрикнуть. Ей доводилось терпеть и более сильные муки. Она выдержит...если ему нравится ТАК...Удары ложились ровными рядами, она слышала хриплое прерывистое дыхание. Наконец он хлестнул так сильно, что она не смогла сдержать стона. И почти сразу поняла- это было то, чего он ждал. Отбросив ремень, он снова обнял её, прильнув губами с пылающей спине, слизывая капельки пота, покрывая следы от ударов легкими поцелуями, похожими на прикосновения крыльев бабочки. Она затрепетала в его руках, задохнувшись, пока он губами и языком прокладывал дорожку вдоль позвоночника. Прикусил затылок и женщина снова застонала. Его левая рука скользнула по животу к шелковистому золотому треугольничку, заставив снова задрожать. Второй рукой он нежно ласкал её грудь. Его губы ни на мгновение не оставляли её плечи и шею. Наконец он всё-таки выпустил её из объятий и она услышала слабый шорох. Он освобождался от одежды. Когда он снова прижался к ней сзади, она почувствовала лопатками теплый шелк его кожи, а ягодиц коснулся предмет, от ощущения которого её бросило в жар. Он протянул руку, освобождая её от пут, и развернул к себе. Миледи покачнулась, вынужденная опереться о него. Властная рука отогнула её голову назад. Его глаза пожирали её лицо. Он хотел что-то сказать, но не мог.
-Монсеньор...- её стон был похож на всхлип ребенка.
Но он уже подхватил её как пёрышко, и опрокинул на постель, опустившись рядом. В сумраке алькова было едва видно его лицо. Миледи протянула руку, коснувшись щеки возлюбленного. Он перехватил узкое запястье, прижав к покрывалу.
-Чего...вы хотите?- он едва выталкивал слова из сжатого судорогой горла. – Чего...?
-Я хочу вас...я ждала вас...- едва слышно, почти одними губами прошептала она. -Только вас...
Спустя мгновение он закрыл ей рот поцелуем.
Он оказался удивительно нежным и в то же время неистовым любовником. Миледи заметалась, прикусывая губы, кусая пальцы, чтобы не закричать, когда он взял её. Великий человек, он был велик во всем. Потрясенная, она едва могла перевести дыхание, когда он двинулся, входя в неё целиком, заполняя всю до отказа. Ощущение было невозможным, немыслимо прекрасным. Она словно обрела то, что сделало её завершенной, цельной, как если бы две части единой души вдруг нашли друг друга. Миледи со всхлипом подалась навстречу, обхватив его, царапая ногтями лопатки, выгибаясь под натиском. Он брал её, как берут крепость, проламывая все бастионы и укрепления её рассудка, все стены, что она воздвигла на пути к своему сердцу, разрывая завесу ненависти и горечи. Оплетя ногами его бедра, женщина металась и всхлипывала, до крови расцарапывая стройное сильное тело мужчины, который не обращал ни малейшего внимания на её плач и мольбы. Он двигался медленно, терзая её сладчайшей из пыток, то продвигаясь до самого конца, то почти выскальзывая из её пылающего лона. Она молила, стонала, заходясь в сладостной дрожи, умоляя бессвязно, но он двигался всё с той же неумолимой медлительностью. Держа под контролем собственное тело, он доводил извивающуюся под ним женщину до исступления. В какое-то мгновение он втиснул ребро ладони в её распахнутый в безмолвном крике рот, и она прикусила руку до крови. Боль хлестнула по обнаженным нервам, смешавшись с немыслимым наслаждением. Он кончил одновременно с ней и тяжело обмяк, погребая под собой трепещущее в сладкой истоме тело.
Прошло какое-то время прежде, чем они снова смогли ощущать мир вокруг. Первой очнулась женщина. Осторожно выскользнув из-под распростертого тела , она отодвинулась, чтобы лучше рассмотреть его. Полумрака, царившего в алькове, было достаточно, чтобы миледи, видевшая в потемках как кошка, смогла оценить красоту лежащего перед ней мужчины. Его кожа была лишь чуть темнее её собственной, изящное вытянутое тело казалось изваянным из слоновой кости, волосы сбились, приоткрыв стройную шею и она, наклонившись, легонько подула на них. Он пошевелился, с губ сорвался протяжный вздох, в котором она различила имя...
-Анна...
Словно окатили ледяной водой из ушата. Даже сейчас! Ей было хорошо известно о тех чувствах, что он питал к Её Величеству. Её имя, сорвавшееся с его губ, было лишним доказательством того, что ей никогда не удастся даже прикоснуться к его сердцу. Миледи болезненно улыбнулась.
-Прощайте, монсеньор...-одними губами произнесла она. Наклонилась, коснувшись тонкой кисти, лежащей поверх подушки легким как дуновение ветерка поцелуем. Подобрав платье, торопливо оделась. Стража, стоявшая возле двери, отсалютовала. но женщина даже не заметила этого. Она шла словно потерянная, глядя перед собой сухими глазами. Слёзы были внутри. Ими, кровавыми, рыдало сейчас её сердце. Надежда её не сбылась. Отведав запретный плод, она не только не охладела к нему. Теперь её душа обливалась кровью. Впервые в жизни миледи де Винтер любила по-настоящему.

Потом было много чего, встречи, расставания. Шелест пера по бумаге, отдающий в её власть четверку врагов, и прежде всего ненавистного Ла Фера. Но она не испытала ничего кроме усталости, пряча бумагу за корсаж платья. Лишь прикоснувшись губами к изящной руке мужчины, которого любила, ощутила, как колыхнулось сердце. Но в лице Его Высокопреосвященства нельзя было прочесть ничего кроме задумчивой скуки.
Потом был плен, побег, острие кинжала, пронзившее тело врага Франции. Всё это было несущественным. Словно происходило не с ней. Девчонка гасконца лишь встала ей поперек дороги. Миледи расправилась с ней как с мухой, залетевшей в комнату и мешающей работать.
Часто во сне она видела высокую фигуру, облаченную в красные одежды, но теперь фигура не защищала её. И она снова и снова падала без сил у его ног, а он отворачивался и уходил, оставляя её на расправу её кошмару.
И вот, наконец, настал день, когда её враги вышли на неё и теперь, глядя на их лица, словно лица демонов, она зачем-то молила о пощаде. Зачем? Что было у неё? Сын, оставленный в далекой стране? Деньги? Любовники? И ничего...пустота...словно зияющая рана в душе.
И снова палач из Лилля шел следом за ней по лесу, а она бежала от него, словно спугнутая лань. Споткнулась...Упала...в воспаленном мозгу прозвучал голос «Анна...»
-Не любит...- горестно прошептала она, наклоняясь и откидывая волосы с хрупкой шеи. –Храни его, Боже...

Он сидел за письменным столом, опустив голову на руки. Одиночество пришло внезапно, с осознанием того, что её больше нет. Он чувствовал себя так, словно из него вынули душу, оставив пустоту, тьму, которую было не заполнить ничем. Он велел не беспокоить, и стража не допускала к нему никого. Уже много часов он сидел вот так, уронив голову на листы бумаги. Рука его покоилась на одном из них, взятом из дела той, которую он потерял. Он и раньше часто рассматривал этот лист, исписанный убористым почерком. Лист, во главе которого стояло:

«Анна де Бейль...»